Юлия Галямина называет себя наиболее сильным кандидатом от оппозиции на предстоящих выборах в ГосдумуFacebook Юлии Галяминой
Юлия Галямина — один из самых известных оппозиционных муниципальных депутатов в Москве. Особую популярность она получила в ходе прошлогодней выборной кампании в Мосгордуму. Галямина стала одним из оппозиционеров, не допущенных на выборы, она принимала участие во всех акциях протеста летом 2019 года, выступала в поддержку политзаключенных и фигурантов «московского дела».
Сейчас Юлия Галямина оказалась под следствием — ей грозит до пяти лет лишения свободы за «неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения митингов». Это так называемая «дадинская статья» (статья 212.1 УК РФ), — в честь Ильдара Дадина, первого в РФ человека, осужденного за неоднократное нарушение правил проведения митингов и пикетов. Юлия Галямина стала восьмым человеком в России, которого обвиняют по этой статье.
В интервью Znak.com она рассказала, почему оказалась под следствием, раскритиковала оппозицию за слишком мягкую реакцию на отравление Алексея Навального и заявила о планах баллотироваться в Государственную думу в 2021 году.
— Вы, пожалуй, одна из самых известных оппозиционеров в Москве. Как вы могли бы оценить реакцию окружения Алексея Навального на его отравление? Почему, на ваш взгляд, до сих пор не было организовано акций протеста, митингов?
— Мне кажется, что они (сторонники Алексея Навального — прим. ред.) заняты другими вещами. Наверное, они не готовы делать большую акцию, а небольшие, неподготовленные, стихийные акции, как мне показалось, штаб Навального не любит проводить. Во-вторых, проводить сейчас любые акции протеста довольно опасно, более опасно, чем это было, скажем, в 2018 году, потому что возникает сразу масса административных и уголовных дел. Может, [сторонники Навального] не хотят на себя брать ответственность.
— Но все-таки отравление главного оппозиционного политика в России — событие из ряда вон выходящее…
— Ну, мне тоже так кажется. На месте штаба Навального я бы сразу же организовала массовую акцию. Но у меня сейчас есть две причины не делать [митинг] самой: я посчитала, что такая инициатива должна исходить от ближайших соратников Алексея Навального, к коим я не принадлежу. С другой стороны, я очень ограничена сейчас в таких действиях, у меня подписка о невыезде и уголовное дело. Любая попытка что-то организовать закончится тем, что меня арестуют. А я не считаю правильным сейчас попадать в СИЗО.
— Отсутствие видимой и ощутимой реакции оппозиции на отравление Навального будет иметь какие-то последствия для оппозиционного движения?
— Слабая реакция общества развяжет власти руки. Власть еще больше почувствует свою безнаказанность.
— Накануне вам предъявили обвинение в окончательной редакции. Вы уже успели ознакомиться с материалами дела? Какие эпизоды обвинения в нем есть?
— Я еще ничего не успела, там 16 томов все-таки. Знаю, что мне предъявляют участие во всех летних митингах, сбор подписей [против внесения поправок в Конституцию] 15 июля [на Пушкинской площади в Москве]. Сбор подписей следствие рассматривает как массовую акцию, которая привела к причинению ущерба гражданам и имуществу юридических лиц.
«Все и так понимают, что я буду баллотироваться, и я выиграю в своем округе. Это как бы однозначно»Facebook Юлии Галяминой
— О каких гражданах и чьем имуществе идет речь?
— Я не знаю, не ознакомилась с материалами. Там есть несколько юрлиц, высказавших претензии.
— Насколько я помню, вы были далеко не единственным организатором того сбора подписей. Как вам кажется, почему у СК появились претензии только к вам?
— Сама акция [силовиков] не очень волнует, нужно было найти повод, чтобы меня вышибить из политической борьбы.
— Насколько я знаю, вы не заявляли о своем намерении баллотироваться, например, в Госдуму. В таком случае, из какой борьбы-то вас нужно было бы «вышибать»?
— Конечно, я буду баллотироваться в Госдуму.
— Публично вы ранее об этом не заявляли.
— А это и не нужно отдельно заявлять. Это и так понятно. Новым политикам, молодым, надо делать заявления о намерениях баллотироваться, а мне зачем? Все и так понимают, что я буду баллотироваться, и я выиграю в своем округе. Это как бы однозначно.
— Если учесть статистику оправдательных приговоров в России, исход рассмотрения вашего дела, к сожалению, очевиден. Какой вы видите свою дальнейшую жизнь и политическую карьеру после вынесения приговора?
— Было закономерно, что к выборам в Госдуму мало кого допустят. Просто я оказалась первой в этом списке. Наверное, потому что меня воспринимают как наиболее сильного оппозиционного кандидата на выборах. Я буду продолжать заниматься тем, чем и занималась, — продвижением своих ценностей. В частности, я считаю, что самый важный урок, который мы должны извлечь из того, что произошло со мной и Алексеем Навальным, — лидеров должно быть много. И, как правильно сказала Светлана Тихановская, лидерами должны быть все. Необходимо сейчас развивать политическое лидерство. Именно на это, кстати, и направлен наш проект «Живая политика», который поддерживает лидеров в разных городах и поселках, идущих на выборы. Мы полагаем, что именно развитие такого массового лидерства, политической культуры — это правильный выход для оппозиции и вообще для российского народа.
Не надо делать так, чтобы везде, для всех городов и поселков страны, был только Навальный. В каждом населенном пункте должен быть свой Навальный, вокруг которого будут собираться яркие и интересные люди.
— Вы говорите, что власть воспринимает вас как наиболее сильного оппозиционного кандидата. Но есть ведь Илья Яшин, Дмитрий Гудков, Любовь Соболь, которые тоже проводили митинги, участвовали в несанкционированных акциях протеста, однако под следствием оказались только вы. Почему так?
Яшин, Соболь и Гудков «пропускали повестку», считает Галямина. Поэтому и не привлекли к себе внимания властейFacebook Юлии Галяминой
— До них тоже очередь дойдет. Я понимаю так: в отличие от всех этих ярких оппозиционеров, я не пропускала повестку. И то, что конституционную историю большинство оппозиционеров решило проигнорировать, сыграло свою роль. Я активно выступала против уничтожения нашей Конституции. Конечно, это выделило меня из общего ряда, обратило на меня внимание властей. Они же видят мой потенциал.
Я не боюсь властей, но также я не боюсь провалов. А пассивная позиция, которая возникает у многих оппозиционеров из-за их нежелания проигрывать, в корне неверная.
— С чем, на ваш взгляд, связано «игнорирование повестки» большинством оппозиционеров?
— Со страхом вступить в борьбу и проиграть. Я стала замечать, что это частое явление.
— Вы имеете в виду, что наши оппозиционеры не участвуют в тех акциях, успешный итог которых для них заранее не определен?
— Да.
— Какая-то театральная оппозиция, получается.
— Это не так. Просто люди наработали какой-то ресурс, им страшно его потерять. Ресурс победы, ресурс достижений. Проигрыш испортил бы имидж. Но это ложный посыл.
Почему оппозиционеры не смогли объединиться против обнуления сроков Путина
Дело не в том, настоящая оппозиция или нет. Все, кто рискует, что-то делает, все равно оппозиция. Вопрос в том, какое действие является стратегически и практически эффективным. К сожалению, очень мало у кого в России есть стратегическое мышление, в частности и у оппозиции тоже. Это большая проблема. Но это жизнь.
— Возбуждение уголовного дела против вас не создало проблем для вашей работы в РАНХиГС?
— Нет. Проблема в том, что после приговора я по закону больше не смогу преподавать. А какие у меня могут быть проблемы? Меня туда [в академию] взяли, когда я уже была в опальном положении. Так что мы начинаем учебный год через неделю, я буду читать лекции по трем предметам, предстоит интенсивная работа.
Источник: