Жительница Воронежа, которую обвинили в оправдании терроризма, считает это местью властей | статьи на domvideostore

Надежда БеловаАлександр Дыбин / Znak.com

Жительница Воронежа Надежда Белова — фигурантка одного из уголовных дел об оправдании терроризма, возбужденных после взрыва, который устроил анархист Михаил Жлобицкий в здании УФСБ по Архангельской области в 2018 году. Как и в некоторых других случаях, ей вменяется то, что она оставила комментарий в соцсети, который сначала следователи, а потом эксперты посчитали оправдывающим терроризм. Она перефразировала высказывание Владимира Путина: «Мы попадем в рай, а они просто подохнут».

Первое заседание по уголовному делу против Надежды Беловой состоится 17 августа в Воронежском гарнизонном военном суде. Впрочем, ее ситуация отличается от других дел, возбужденных по подобным основаниям — в основном их возбуждали вскоре после событий в Архангельске, самым громким был процесс против журналистки «Эха Москвы в Пскове» Светланы Прокопьевой. А дело против Надежды Беловой появилось только в 2020 году. 

Сама Белова считает, что дело против нее — это месть властей за ее гражданскую позицию и активную борьбу против транспортной реформы, которую хотели провести местные власти. Местные власти в свою очередь уверены, что транспортная реформа и уголовное дело никак не связаны друг с другом.

С чего начался конфликт с властями

Надежда Белова вместе с 15-летним сыном и мужем сейчас живет в Воронеже. У семьи небольшой бизнес — кружок робототехники, сейчас занятия идут удаленно. Надежда помогает мужу с рекламой.

Но еще год назад семья жила в большом поселке Новая Усмань, который граничит с Воронежем. Там идет активная стройка, появляются как многоэтажные кварталы, так и коттеджи. Рядом проходит федеральная трасса, ведущая на юг, что тоже хорошо для развития бизнеса. Но есть и проблемы. Например, несмотря на сельский статус территории, пробки здесь — обычное дело. Не хватает больниц, школ. Семьи отправляют детей учиться в Воронеж. Многие жители каждый день ездят в областной центр на работу. Маршрутки в Воронеж отправляются каждые 5 минут. Собственно, этот ежедневный трафик и стал причиной конфликта между городом и деревней, в котором, как считает сама Надежда, она пострадала.

Летом прошлого года власти Воронежа объявили, что намерены изменить транспортную схему и запретить маршруткам из Новой Усмани и других пригородных поселков заезжать в центр города. Предполагалось, что сельский транспорт будет останавливаться на окраине города, а люди — пересаживаться на городские маршрутки. Но жителей Новой Усмани это задело. Они посчитали, что добираться до центра Воронежа станет дольше и дороже. Дорога в Воронеж для них — это дорога жизни: на учебу, на работу, в больницу. Жители начали активно выступать против реформы: приглашать СМИ, стучаться в двери чиновников, собирать подписи. Среди активистов была и Надежда Белова.

Александр Дыбин / Znak.com

«Мы собирали подписи в торговом центре и около больницы. Властям это, естественно, не понравилось. В итоге кто-то написал на меня донос о массовых беспорядках. Никаких штрафов в тот момент не было. Но уже позже из материалов уголовного дела я узнала, что тогда же суд разрешил слежку за мной, прослушку, вскрытие переписки», — рассказывает Надежда.

Новая Усмань, по ее словам, никогда не протестовала, «жители всегда были послушными». «А тут протесты, подписи. Для людей это действительно было важно, потому что каждый день в Воронеж и обратно ездит несколько тысяч человек. В итоге мы победили, но надо было кого-то наказать», — анализирует события Белова.

Еще до противостояния с властями насчет транспортной схемы Надежда привела в порядок детскую площадку во дворе своего дома, старой двухэтажки на краю поселка. Двор — небольшой пятачок, огороженный гаражами, отсыпали песком, на стенах появились рисунки с персонажами из мультфильмов. «Отсюда все это и началось, — говорит Надежда, показывая свой бывший двор. — Сейчас все это обметало, но есть люди, которые до сих пор стараются поддерживать здесь порядок. А есть и те, кто требует убрать площадку, чтобы сюда не ходили играть чужие дети. Значит, площадка востребована, и все было сделано правильно».

После победы в истории с маршрутками она хотела заняться другими проблемами поселка: проблемами с водой, канализацией, засыхающей рекой. Но сделать это не удалось.

«Кто-то получит за меня премию, кто-то палку колбасы, кто-то машину»

Надежда узнала, что против нее возбуждено уголовное дело по части 2 статьи 205.2 УК РФ («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма»), 31 марта 2020 года. В тот день силовики пришли к Беловым в квартиру и увезли Надежду с сыном на допрос.

«Муж говорит, что еще зимой в офис приходил какой-то мужчина, чтобы установить противопожарный датчик. Сейчас мы понимаем, что, возможно, он поставил прослушку, — говорит Надежда Белова. — Его еще хотели напоить чаем, а он был такой напряженный. Оно и понятно, он же шел к экстремистам. Полгода они следили, но, видимо, нарыть ничего не получилось, никакой организации, ничего. Поэтому нашли комментарий под новостью о взрыве в Архангельске».

Александр Дыбин / Znak.com

По словам Надежды, силовики попали к ней в квартиру под предлогом поиска азиатов, скрывающихся от карантина по коронавирусу. «31 марта раздался стук в дверь, они искали коронавирусных азиатов. А потом говорят: «Надежда, собирайтесь, вы доигрались». У них была повестка на меня и на 15-летнего сына. Муж не стал нас бросать и поехал тоже. В итоге его также допросили», — вспоминает Надежда. 

В день прихода силовиков, по словам Надежды, она не понимала, что происходит. «Я говорила: «51-я статья» (статья Конституции, позволяющая не свидетельствовать против себя — Прим. ред.) Они орали: «Ты против Путина, ФСБ! Ненавидишь, признавайся! Я спрашиваю: «В чем?» «Ты сама знаешь». Я понимала, что меня накажут за эти маршрутки, потому что это деньги. Но я не думала, что до такой степени озвереют», — говорит она.

Спустя две недели Надежду задержали на сутки. После изолятора она дала признательные показания, но как только вышла, сменила адвоката и отказалась от признания. В вину ей поставили комментарий под одной из первых новостей о событиях в Архангельске, она разместила под новостью перифраз выражения Владимира Путина: «Мы попадем в рай, а они просто подохнут».

«Меня сутки продержали в изоляторе, требуя признание. 14 мая я дала признательные показания, чтобы освободиться из этого ада и избавиться от адвоката, который, несмотря на то, что был платный, был не на моей стороне.

Чтобы сломать меня, оказалось достаточно подсадить ко мне в камеру курящую и матерящуюся женщину. А также устроить обыск. У меня искали наркотики и раздели догола. Причем это сделали не сразу после задержания, а после проведенной в камере ночи, перед допросом.

Мне хотели показать, как это может быть. «Посидела, посмотрела, хочешь еще? Нет? Признавайся»», — вспоминает Надежда.

При этом адвокат, по словам Беловой, ей не помогал. «Уже после признания я попросила снять наручники, а он смеялся и говорил: «Это вам еще повезло, есть такие специалисты, что руки вывихивают». В итоге я подписала все, что требовали. Но только потом увидела, что там была серьезная ошибка. Следователь настоял, что я оставила комментарий после 20:00, а на самом деле он был утром. Но, думаю, на суде на это внимания не обратят», — считает она.

Главный довод Надежды в свою защиту заключается в том, что свой комментарий она оставила под одной из первых новостей, когда о событии было практически ничего не известно, кроме того, что произошел взрыв.

Александр Дыбин / Znak.com

«В новости не было фамилии Жлобицкий, не было информации о том, что это признано терактом, — говорит Белова. — Как можно было оправдывать то, чего на тот момент не было. Эта моя фраза относилась к погибшему сотруднику ФСБ, и, говоря про «попадет в рай», я имела в виду именно его. Но у нужных экспертов это превратилось в оправдание терроризма. О том, что это был именно теракт, было объявлено в 12:30, только вечером появилась фамилия Жлобицкий, а я свой комментарий оставила в 9 утра».

«Илон Маск запускает ракеты, а у нас вот это»

Сразу после выхода из изолятора Надежда сменила адвоката. Нового защитника ей помогла оплатить организация «ОВД-инфо». Сейчас к делу присоединился еще один адвокат, которого оплатил правозащитник Лев Пономарев.

«Я отказалась от всех показаний, и мы продолжили борьбу, — говорит Надежда. — Но никаких жалоб или ходатайств не удовлетворили. Либо не отвечают, либо отвечают ерунду. Я поначалу надеялась на прокуратуру или на уполномоченного по правам человека. Но это тоже щупальца системы. Есть заказ, и никаких шансов у жертвы нет. Я думала, они ненавидят людей — это не совсем так. Я для них не человек, я — как бумажка. Кто-то получит за меня премию, кто-то палку колбасы, кто-то машину. Меня уже раздербанили по кускам, кто что получит. Меня поддержали только СМИ и правозащитные организации. Работают только СМИ и огласка».

Одним из главных разочарований от своего уголовного дела Надежда называет то, что ее земляки из Новой Усмани отвернулись от нее.

«Новоусманцы меня не поддержали, некоторые даже написали доносы и будут выступать в деле в качестве свидетелей.

Одна девушка, с которой мы познакомились во время сбора подписей, наши дети вместе ходили на борьбу, под каким-то страхом или еще под чем-то дала показания, что в 2017 году мы с ней спорили о гвардейской ленточке. Какое это имеет отношение к комментарию, оставленному в 2018 году? — говорит Надежда. — От всего этого есть страх и гадливость. От доносчиков, эшников, допросов, раздеваний. Страна из этого кровавого прошлого не выбирается, и ей там комфортно. Илон Маск запускает ракеты, Китай искусственный интеллект создает, а у нас вот это. Усманцы сказали, что маршрутки не имеют к моему делу никакого отношения. И вообще это не я их спасла. А что до уголовного дела, то начальство разберется.

В итоге два лидера, которые вместе со мной занимались сбором подписей, будут выступать на стороне обвинения. Не знаю, чем их запугали. Может, сказали, что в противном случае это будет экстремистское общество? Меня возмутило, что они дали показания, что я выглядела психически ненормальной. Может быть, мне готовили билет в сумасшедший дом.

Все свидетели в деле говорили, что я психически неустойчивая. Но я проходила серьезное лечение по другому поводу, и среди прочих обследований есть и справка от психолога-нарколога, что я нормальная».

Зато Надежду поддержала семья. «Мой сын многое переосмыслил. До этого он часто говорил мне: «Не смей обижать мою страну, называл меня «навальненком»». Но сейчас и он понял, что страна не нормальная. Для него это все было серьезным открытием, потрясением. Его два часа без меня опрашивали. Вместо меня была приглашена опека. Это было даже забавно. Был момент, когда я жаловалась в опеку на то, что мальчик-ДЦПшник валялся на улице, на жаре, а его деньги пропивали опекуны, я писала заявление, но никто не пришел. А тут по звонку сразу приехали спасать ребенка, быть представителем на допросе. На это у них нашлось время», — рассказывает Надежда. Сын, по ее словам, сейчас многое переосмысливает. «Он же хотел стать ОМОНовцем. Ходил на борьбу, качался. Говорил, буду бороться с преступностью. Но выяснилось, что преступник — его мама», — говорит она.

Активистка признается, что и она, и ее семья смирились с уголовным преследованием и весьма вероятным осуждением. «Думаю, меня спасет ребенок и то, что девушек не сажают. Ни правота, ни истина не спасают. В принципе, я смирилась с тем, что будет уголовка на всю жизнь, — говорит Надежда. — Но сколько ни думаю об этом, возмущает тот факт, сколько тратится ресурсов на то, чтобы меня наказать. Меня возили на допросы на двух машинах, несколько мужиков с хорошей зарплатой тратят на это время, это такие деньги, а наша Усмань в заднице. Люди ерундой страдают за наши деньги».

Позиция местных властей

В администрации Новоусманского района считают, что уголовное дело против Надежды Беловой и реформа транспортной системы не связаны. «Мы неоднократно, открыто и публично говорили о том, что реформу транспортной системы некорректно рассматривать в отрыве от системы пассажирских перевозок в пригородных районах, которым является и Новоусманский. Большая доля населения Отрадного, Бабяково и Новой Усмани работает в Воронеже, ездит на работу каждый будний день. Поэтому, узнав о том, что одним из предложений транспортной реформы городского округа является отмена межмуниципальных маршрутов, мы представили свои доводы о несвоевременности такого решения. Вместе с тем, администрация района выразила готовность участвовать в обсуждении деталей реформы и предлагать ее возможные составляющие», — сказал Znak.com глава Новоусманского района Дмитрий Маслов.

По его словам, он очень рад, что губернатор и мэр Воронежа поддержали позицию районной администрации в этом вопросе. «Нужно понимать, что принятие подобного рода решений имеет сложную расчетную основу — учитывается объем трафика, тариф, потребности населения, количество и принадлежность подвижного состава, доходы пассажиров. И конечно, во главе угла должно быть мнение людей. Вариант отмены межмуниципальных маршрутов был детально рассмотрен и справедливо отклонен специалистами в транспортных вопросах. Безусловно, в диалоге с жителями поселений и местной властью», — заключил Маслов.

Znak.com отправил запрос в следственный комитет Воронежской области, ответа пока нет. Кроме того, мы попытались связаться с администрацией Воронежа, по рабочим телефонам на звонки не ответили.

Источник: www.znak.com

Модный журнал